Залина Габаева: 18:00 и целых 15 минут, программа «Диалог» начинается. Как мы обещали, у нас сегодня медицинская тема. У нас в гостях у нас доктор, Индира Ивановна Биченова, заведующая эндокринологическим отделением. Сегодня мы и поговорим собственно об эндокринологии и об отделении, конечно тоже. Спасибо за то, что вы с нами сегодня.
Индира Биченова: Спасибо за то, что пригласили, и я приветствую всех слушателей и слушаю ваши вопросы.
Фатима Турманова: Начнём с традиционного вопроса. Эндокринология у нас, у всех прежде чего, с щитовидкой ассоциируется, горный регион, всегда страдает щитовидка, не только у нас, но и развитых странах. Говорят, в Швейцарии, без йода соль не допускают даже в продажу. Является ли йод панацеей от всех заболеваний щитовидки, то, что его рекламируют очень много, йодомарин, и так далее, все глотают, не разбираясь, нужно — не нужно. Дайте общий совет жителям горных регионов, глотать или все-таки обследоваться?
Индира Биченова: Спасибо большое. Что касается йодированной соли, то по примеру Российской Федерации, там существует специальная национальная программа, которая уже несколько лет лоббируется в думу, в российскую, для того, чтобы её приняли. Как я до сих пор знаю, её ещё и не принимали. В чем заключается эта программа? В том, что все, абсолютно все магазины, поставщики соли, должны йодировать соль. Обычная соль, уже к продаже тогда не принимается. В нашей республике, тоже с этим будут большие трудности. Наш регион, к сожалению, тоже не изучен в плане йододефицита. Существует три категории йододефицита — это средняя, умеренная и высокая. Для того, чтобы знать, какой у нас дефицит, нужно обязательно произвести экспертизу земли на предмет йодурии. К сожалению, этого пока не происходит. Потом…
Залина Габаева: То есть, мы даже не знаем, по большому, счёту, есть ли у нас дефицит йода?
Индира Биченова: К сожалению. Вот, может быть, когда-то в советское время это было, я этого не знаю. Но сейчас, последние тридцать лет, таких у нас анализов не производилось. Я обратилась с вопросом, с предложениями к нашему министру, Георгию Феликсовичу, он дал добро. Так что, с будущего года такие замеры везде будут производиться. И не только вот на высокогорных, где уже априори должен быть йододефицит, но и у нас, в нашем регионе, в нашем городе, например. Что касается, принять йод, или как его принимать и так далее, существуют обязательные нормы. Например, для беременных женщин, то есть есть йододефицит — нет его, нужно все равно принимать. Это назначает доктор, когда приходит к нам беременная, мы и назначаем ей, сколько микрограмм нужно принимать, когда отменять и так далее. Также детям обязательно нужно принимать от 7 до 14 лет. К сожалению, педиатры тоже не очень охотно идут на контакт в этом отношении. У нас, к сожалению, детский эндокринолог тоже пока не вышел на работу. Это тоже входит в наш приоритет сейчас, чтобы мы в обязательном порядке назначали деткам нашим йод, тоже, конечно, по возрасту от 50 до 150 грамм.
Залина Габаева: А вот, возвращаясь дефициту, возможному дефициту в нашей почве… Заболевания нашего населения, показывают каким-то образом на то, что он может быть?
Индира Биченова: Конечно. Значит, что касается вот дефицита йода, — какое заболевание щитовидной железы он вызывает? Это конечно эндемический зоб. А уже в окончании своём, эндемический зоб превращается в узловой, который требует затем оперативного вмешательства. У нас есть просто гигантские случаи этих многоузловых образований щитовидной железы. Приезжают бабушки до сих пор, вот мы их фотографируем, а наш уважаемый хирург Маирбег Дмитриевич оперирует их. Мы посылаем их даже в Российскую Федерацию. Потому что случаи очень редкие, из чего я исхожу, что её дефицит у нас есть.
Залина Габаева: Стали говорить о том, что с появлением импорта, когда в нашем рационе увеличилось количество морепродуктов, стала в принципе как-то проблема снимается ли сглаживаться? Или может быть разные люди по-разному?
Индира Биченова: А в основном это женщины пожилого возраста. У женщин, как правило, всегда диффузные, вот на сегодня узловой зоб чаще распространён, в два раза чаще, чем у мужчин. Это гендерное просто различие. И тем, что конечно, что поздняя обращаемость. Что касается морепродуктов, то я считаю, что в нашем регионе это вообще не актуально. То есть, если и есть её дефицит, никакими морепродуктами его не компенсируется.
Фатима Турманова: Да и не кушают их в таком количестве, чтоб покрыть. Сколько нужно суши съесть, чтобы суточную норму…
Залина Габаева: Спасибо за ответ. Фатима сказала о том, эндокринология это в первую очередь щитовидка, второе направление — сахарный диабет. Принято считать, что вот вся эндокринология, принято считать, что эндокринология ассоциируется с лечением сахарного диабета, коррекцией его, либо с йододефицитом. Какие ещё направления у эндокринологии? Вообще что ещё возможно у нас здесь в Южной Осетии? Чем ещё можно заболеть эндокринологического характера?
Индира Биченова: Да, значит, ну и третья такая ступень — это нейроэндокринология, то есть это заболевание гипофизарно-гипоталамической системы. Это различного вида опухоли, доброкачественные и злокачественные, которые развиваются в гипоталамусе или в гипофизе. В основном, это аденомы гипофиза. Например, пролактинома, довольно часто встречающаяся именно в нашем регионе. Это, конечно, женская патология. К сожалению, это, в основном, оперативное вмешательство. Мы посылаем таких пациентов за пределы республики. В этом году было двое.
Залина Габаева: Трепанацию им делали?
Индира Биченова: Разные виды есть оперативного доступа, даже без трепанации. И, к сожалению, это травматичная очень операция. Такие больные трудно компенсируются даже после операции. Болеют женщины, в основном. Страдает и детородная функция таких женщин.
И аденомы гипофиза, которые тоже, в общем-то, не так редко встречается. Это акромегалия, когда увеличивается уже в количестве соматотропного гормона и больные характерный вид акромегала приобретают. Совсем недавно мы послали такую женщину в ЭНЦ — эндокринологический научный центр. Там уже достаточно запущенная было аденома. Даже может быть не оперативное лечение, такие тоже у нас есть пациенты.
И, естественно я чуть не забыла. Да, надпочечники у нас частая патология, кстати, хроническая надпопочечниковая недостаточность. У нас выявлено у четверых пациентов, что тоже очень достаточно, как бы, для нашего региона. Вот я считаю, и, сравнивая с Владикавказом, где я работала 10 лет, и у меня на участке было всего двое таких пациентов. Участок очень большой. И больше их не становилось, вот двое есть и есть. А вот у нас, за последние два года выявляемость: два новых, и двое которых я застала, всего четверо.
Залина Габаева: Это тоже можно списать на позднюю диагностику, или на то, что вовремя не выявили или все-таки это что то другое?
Индира Биченова: Я бы сказала так, все-таки поздняя диагностика. Во всех регионах, везде эти больные часто ходят по терапевтам, по другим специалистам, пока кто-то наконец-то не заподозрит, что, возможно, это снижение уровня кортизола в крови. То есть, да, действительно заболевание хроническое и нарастают симптомы исподволь, и очень тяжело иногда заподозрить.
Фатима Турманова: Недавно проходила диспансеризация, какое число сахарного диабета выявлено? Большое количество у нас по республике?
Индира Биченова: Но, может быть, я сейчас скажу не очень оптимистично, к сожалению, вот эта диспансеризация не выявила достаточного количества. Мы сами выявили к первому августа. Есть такая статистика, — 144 вновь выявленных случаев диабета. Диспансеризация за месяц выявила по трое или четверо. Все-таки труднодоступные села, где действительно может быть диабет уже годами, — а о нем не знаем, — у человека, не были охвачены. Сейчас как раз наша эндокринологическая служба, 14 ноября, а это всемирный день борьбы с диабетом решили все же охватить эти труднодоступные села и объехать их.
Залина Габаева: Обойдете села с глюкометром?
Индира Биченова: Да. Ну, как бы, эта акция приурочена к дню диабета. Во всем мире делается так, — всем прохожим меряется сахар, и мы решили поехать к пациентам.
Фатима Турманова: Говорят, помолодел диабет очень сильно…
Индира Биченова: Да, я вот как раз хотела сказать и с Залиной говорила до эфира. К сожалению, вот диабет первого типа, который считается диабетом молодых, то есть, это те, кто возрасте до 25 лет, у нас в республике участился за последние два года. За этот год уже около 12 человек выявлено.
Фатима Турманова: С чем это связано?
Индира Биченова: Тут я, ну, вот вам затрудняюсь сказать. Я думаю, что тут и генномодифицированные продукты задействованы, и к тому же, видимо, и связано со стрессами. Наша молодёжь, мы-то не обращаем внимания, а они очень подвержены стрессам.
Залина Габаева: Я себе представляю диабет первого типа это, все-таки, в большей степени аутоимунное заболевание…
Индира Биченова: Считается аутоиммунным, если не выявлен, конечно, другой фактор. Ну, вот я хочу сказать, что школа диабета первого типа у нас пока… У нас есть школа диабета, но в основном для второго типа. Вот с такими родителями и детьми приходится индивидуально.
Залина Габаева: Нужно сказать для наших слушателей, диабет первого типа это тот тип диабета, который в обязательном случае требует коррекции инсулином.
Индира Биченова: Обязательно, пожизненная заместительная терапия инсулином. Родители резко против бывают. Вот такие вот тут какие-то разговоры, что «посадить на инсулин» и так далее, это должно быть уже в далёком прошлом.
Залина Габаева: Такие споры иногда могут быть для диабета второго типа и для человека, который давно болеет.
Индира Биченова: Первого типа −100% терапия инсулином
Фатима Турманова: При каком показателе сахара нужно уже бить тревогу?
Индира Биченова: Да, вот спасибо за вопрос. У нас достаточно жёсткие нормы, по ВОЗ это 3,3 и 5,5 норма, от трёх с половиной до пяти с половиной. Если у вас выявлен сахар 6, 6,1, 6,2 это уже повод, натощак, имеется в виду, прийти к врачу. Не надо никого слушать и гадать, что это в моем возрасте норма. Да, то есть, некоторые считают, и семь в их возрасте норма. Нет никаких возрастных ограничений, сейчас наоборот, — жёстко очень уменьшает ВОЗ верхнюю границу. Нужно чтобы люди приходили, ну как вы понимаете, раннее выявление их лечения мы лечим преддиабетические состояния уже. И приводит к тому, что диабет либо не развивается вообще у этого человека, либо приостанавливается во времени.
Фатима Турманова: Вот ещё такой вопрос. Очень много мифов существует вокруг диабета, причина возникновения. Одна из них — диабет развивается у сладкоежек. Насколько это правда?
Индира Биченова: Значит, для и диабета второго типа, конечно, наследственный фактор играет огромную роль. Если этот человек, у которого уже в наследстве есть ген, который определяет развитие у него сахарного диабета, и он к тому же, жёстко нарушает диету, то, естественно, у него появится раньше, чем, допустим, у его родителей. У меня есть такие больные. Например, мама заболела в 50 лет, а дочь в 40 лет. Она, зная о том, что наследственность отягощена, не соблюдала диету. А сказать, болеют сладкоежки, потому, что они любят сладкое, это, конечно, неправильно. Но для того, чтоб человек был здоров, он должен был уверен в том, что здоров, нужно обследоваться.
Залина Габаева: Очень хочу задать ещё один вопрос, хочу успеть рамках нашего эфира, потому, что время идёт быстро. По поводу стационара, который открылся у нас в конце прошлого года, в начале, практически, этого. У нас есть эндокринологический стационар — значит, у нас есть какое-то количество эндокринологов, которые могут справляться с проблемами. Как расширились возможности наших докторов, нашей республики, в лечении больных с эндокринологическими заболеваниями? Что можно здесь лечить, за чем нужно ехать дальше?
Индира Биченова: Намного улучшились, пациенты не дадут соврать, условия содержания этих больных. Мы ведь ютились в двух палатах, спасибо большое второй терапии, которая на несколько лет нас приютила в своих объятиях. Но для больных это было очень неудобно, а сейчас больной пришёл — у него своя койка. Слава богу, на двадцать коек нам открыли эндокринологический стационар. Да и больные чувствуют себя, конечно, в достаточно комфортных условиях. Что мы можем? Мы сейчас можем для лечения диабета и дальнейшей перспективы у нас есть абсолютно все, я это говорю сразу. Для других патологий, там, допустим, тиреотоксикоз, то мы его не коснулись. Это заболевание щитовидной железы, который требует оперативного лечения. Или акромегалия, которая тоже требует оперативного. Естественно, их всех за пределы республики посылаем. А все, что касается диабетологии, — сейчас у нас есть замечательные окулисты, которые смотрят обязательно. Упор делается на то, что слепота в конце наших больных ожидает — 50 процентов почти. У нас есть прекрасная фундус-камера которая сейчас передана нашим офтальмологам, для того, чтобы смотреть глаза именно наших больных. Я буду акцентировать на это внимание, чтобы наши больные проходили именно эту фундус-камеру. Мы так направляем, чтобы они знали, что существует такая уже возможность, смотреть состояние сосудов. То есть, при лечении и выявлении ретинопатии.
Чего у нас нет, у нас нет подиатора — это врач, который стопу, диабетическую стопу, лечит. Но, как бы, оно входит хирургический сейчас стационарю Да, у нас есть хорошие замечательные хирурги, которые смотрят, но на самом деле они не специалисты. Я предполагаю, что наверно кто-нибудь поедет и проспециализируется.
И что касается сейчас вот помповой терапии. Я бы хотела сказать, помповое лечение больных в основном с первым типом, детей, молодых людей. Это помпа инсулиновая, которая устанавливается на коже, сама впрыскивает инсулин в кожу, то есть сам больной просто инъекции не делает. Это очень удобно. У нас тоже нету, пока-что, специалиста по помповой терапии, но мы предполагаем, вот уже буквально в следующем месяце, послать детского эндокринолога, который наконец-то выйдет из декретного отпуска. И я так предполагаю, что мы уже будем ставить помпы, и меня это очень радует.
Фатима Турманова: Скажите, пожалуйста, а это достаточно распространено, диабетическая стопа, вот такие уже патологии, запущенные гангрены и так далее, или это все-таки сейчас можно как-то предотвращать?
Индира Биченова: Вы знаете, я вам хочу сказать, почему открыли этот стационар. Ведь наверно и Маирбег Дмитриевич, понимает все, как хирург, и Георгий Феликсович, наш министр, что когда мы выявляем диабет второго типа, то уже все осложнения у этого человека бывают. Все осложнения сосудистые, абсолютно все, и ретинопатия и ангиопатия, все у него бывает. И чтобы предотвратить, чтобы не дойти до таких уже крайних мер, до ампутаций конечностей, хронической почечной недостаточности, — (25 процентов наших больных на искусственной почке потом бывает), слепоту от ретинопатии, — у нас есть профилактическое лечение, которое мы проводим в нашем стационаре два раза в год.
Залина Габаева: Это тот случай, когда стационара бояться не надо. Спасибо вам большое за очень интересный содержательной разговор. Мне кажется, нашим слушателям тоже должно было быть интересно, много новой информации.
Фатима Турманова: Да, не все знают о возможностях открывающихся…
Индира Биченова: Вам спасибо, что пригласили.